31 декабря 2019 в региональное бюро ВОЗ в Китае впервые поступили официальные сообщения о случаях пневмонии неустановленного происхождения в Ухане. Поэтому именно эту дату следует считать началом пандемии COVID-19.
Два года, проведенные в пандемическом мире, существенно изменили нашу жизнь. К примеру, топ-менеджмент крупных корпораций понял, что совсем не обязательно постоянно летать в командировки — через видеоконференции можно решить значительное количество проблем. Акции биотех компаний, которые раньше считали максимум «середнячками», превратились в «голубые фишки». Подобных примеров можно привести множество.
Впрочем, сейчас я хотел бы остановиться на другом — а именно на том, как пандемия изменила мои представления о мире. Вот несколько заметок по этому поводу.
Пандемия сделала наглядной разницу в мировоззрении бизнеса и чиновников. В странах, где ввели локдауны, многие бизнесы вынуждены были закрыться — и далеко не везде компаниям и/или их сотрудникам платили компенсацию. Многие просто попали в тяжелую денежную ситуацию.
И, несмотря на все, — бизнес помогал системе здравоохранения усмирить пандемию. Покупал средства индивидуальной защиты для врачей, тесты, лекарства, кислородные концентраторы, запускал производство медицинского кислорода на металлургических и азотных заводах.
Госслужащим же просто платят зарплату и они готовы делать вид, что работают из дома, сколько угодно.
Пандемия значительно увеличила расслоение в обществе. Долгие годы мы как аксиому воспринимали идею о том, что «костяк» демократий составляет средний класс — и именно под его запросы подстраиваются политики. Впрочем, локдаун и принудительный переход на удаленную работу создал в развитых странах три класса с противоречивыми интересами.
Первый класс — люди, которые не могут работать дистанционно. Это работники заводов, магазинов или шахт, полиция, коммунальные службы. Обычно — это низкооплачиваемые профессии.
Второй класс — «офисный планктон», который перевели на работу из офиса на дом. И сначала они супер-радовались по этому поводу, а потом выяснилось, что их жилища не приспособлены к длительному пребыванию в них — мало места! Когда муж и жена удаленно работают, а их ребенок — учится, уже через месяц жизнь семьи превращается в АД!
Наконец, третий класс — люди, которых читают в Twitter и публикуют в New York Times. Они выступают на ТВ и рассказывают — как это хорошо, удаленная работа! Обычно у них есть другой дом в каких-то теплых краях, или они могут переехать на пару месяцев поработать в какую-нибудь интересную страну. И именно они принимают решения в государстве или корпорациях. У них все хорошо.
Расслоение общества за эти два года выросло очень сильно!
Пандемия привела к дальнейшей концентрации капитала у небольшого количества людей. Все ожидали, что пандемия вызовет финансовый кризис, подобный тому, что был в 2008–2009 годах. Но нет, финансовая система выдержала! Богатые государства влили гораздо больше денег в экономику, чем тогда. Да и люди, которые сидели дома, начали покупать много товаров, которые им раньше были не нужны.
Напечатанные деньги, как обычно, накопились в руках у умных людей — это привело к большому росту рынка акций, крипты, недвижимости. Автомобили вообще почти закончились в продаже.
Тем не менее, «печать денег» центробанками неизбежно приведет к огромной инфляции в будущем. Богатые страны за последние 20 лет привыкли жить без инфляции и думали, что так будет всегда — поэтому инфляция в 7–8% всех очень испугала. Но это, по крайней мере, на несколько лет. Поэтому нужно пересмотреть подходы к «инвестиционной корзине»: сколько в ней должно быть ценных бумаг компаний, а сколько государственных долгов и денег.
Пандемия показала склонность к патернализму даже в развитых демократиях. Мы привыкли воспринимать как аксиому утверждение о том, что государство навязывает гражданам допустимые паттерны поведения только в диктатурах. В демократиях же существует свобода выбора и общественный консенсус. 2020-й показал, что это не так.
Личности политиков отыгрывают в современном мире чрезвычайно большую роль (хотя это и не новость — достаточно лишь вспомнить упадок в развитых демократиях идеологических партий в последние десятилетия и их замену на партии «вождистского» типа). Что такое свобода? Люди хотят не свободы, люди хотят, чтобы кто-то руководил их жизнью!
Иначе как объяснить тот факт, что в 2020-м все так спокойно восприняли совершенно бессмысленные ограничения строгого локдауна — наподобие запрета прогулок в парках или пребывания на пляже. Или необходимость находиться в масках на улице.
Напомню интересное исследование, которое провели в одном из американских университетов. Студенты там обычно ездят на учебу на велосипедах. Поэтому исследователи посчитали количество студентов, которые ездят без масок и тех, которые ездят без шлемов. Оказалось, что тех, кто ездит без шлемов — гораздо больше. Хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что риск во время езды упасть и разбить голову намного выше, чем заразиться на открытом воздухе коронавирусом. И это студенты — люди, которых каждый день учат критическому мышлению. Что же говорить об остальных?
Мы можем уверенно говорить, что жесткие локдауны не имели под собой никакого научного основания. Осенью 2020-го ведущие эпидемиологи США опубликовали обращение к мировым правительствам (так называемую Грейт-Баррингтонскую декларацию), в котором изложили научно-обоснованную стратегию сдерживания коронавируса. Если коротко, ее суть сводится к тому, что нужно максимально защищать уязвимых людей, а остальным позволить жить привычной жизнью. Впрочем, власть и после этого внедряла жесткие локдауны, а население массово поддерживало их.
Пандемия сняла с многих «розовые очки», через которые они смотрели на систему здравоохранения США. Трудно забыть кадры полевых госпиталей и моргов в Нью-Йорке. Да и вообще, США стали одним из мировых антилидеров по количеству смертей от COVID-19 несмотря на то, что там хватало медицинского оборудования, лекарств и вакцин даже тогда, когда этого всего в развивающихся странах вообще не было.
Следовательно, копировать американские принципы построения системы здравоохранения только потому, что «так это работает в США» — идея так себе.
Мы поняли силу диктатур и то, что история еще не закончилась. Фрэнсис Фукуяма в 1992 году опубликовал свою главную работу: «Конец истории и последний человек». В нем он утверждает, что общественно-политическое развитие человечества уже закончилось и в будущем возможно существование только демократий западного образца. Пандемия окончательно показала, что это не так. Коронавирус стал бичом демократии, в то время как в тоталитарных странах, прежде всего — в Китае, его преодолели довольно быстро.
Возможности диктатур по мобилизации ресурсов ради достижения единой цели поражают (неприятно — но поражают). Поэтому считать, что тоталитарные государства исчезнут сами по себе — довольно наивно. Нам придется сосуществовать с ними.
Кстати, если уж заговорили о диктатуре, то также два года пандемии доказали власть соцсетей. Их владельцы просто запретили публиковать мнения на тему вакцинации и противоэпидемических мер, которые не совпадают с официальными. Сейчас мы оставляем за скобками вопрос, целесообразно ли это делать или нет. Впрочем, факт остается фактом — владельцы соцсетей могут по своему усмотрению запретить распространение любого контента и с этим ничего не сделаешь.
Пандемия подтвердила необходимость кардинально реформировать систему среднего образования. Не только в Украине — вообще! Пандемия показала, что сегодняшняя роль учителей в образовательном процессе — консервативная и ужасная!
Во многих странах профсоюзы учителей настояли, чтобы школы закрывали — потому что учителя могли заразиться. И им было наплевать на детей-школьников — главное, что учителя получают (почти везде) деньги от государства, поэтому в отличие от сотрудников частного сектора могли спокойно сидеть дома и делать вид, что учат дистанционно.
Хотя это оказалось очень непросто. Многие учителя просто вытащили свои старые конспекты лекций на бумаге и показывали их в зуме. Это привело к тому, что дети из бедных семей перестали посещать онлайн-уроки (в основном их родители не препятствовали этому, потому что бедные родители не понимают важности образования).
Дети из более богатых семей получили репетиторов вместо плохих учителей — и еще больше увеличили разрыв с бедными детьми.
И даже теперь во многих штатах США и странах Европы учителя настаивают, что нужно снова закрывать школы. Вывод: учителям дети безразличны!
