Глава парламентской фракции «Слуга народа» Давид Арахамия заявил, что их политсила намерена перенимать опыт Коммунистической партии Китая (КПК) в управлении экономикой и построении государства. Эту новость растиражировало китайское государственное информагентство «Синьхуа», поскольку о планах «слуг» позаимствовать управленческую мудрость Пекина политик сказал в интервью китайским СМИ.
Сказал он это 1 июля, после презентации украинского издания книги Си Цзиньпина, лидера КПК, «Си Цзиньпин о государственном управлении».
Особой пикантности ситуации придало то, что еще пару лет назад, до похода в политику, Арахамия был больше известен украинцам под псевдонимом Дэвид Браун — и исповедовал либертарианские ценности, в том числе говорил о необходимости уменьшить влияние государства на общественную жизнь.
В соцсетях тут же появился мем: Арахамия во френче и кепке эпохи «Культурной революции» и «Большого скачка». Вид такой, будто ему только что сообщили о провале сразу двух кампаний — по массовому отстрелу воробьев и «Мини-домны — в каждый двор!».
Realpolitic и ничего личного
Тот, кто упрекнет Арахамию в лицемерии и утилитаризме, будет прав лишь отчасти. В конце концов, он мог быть искренним так же, как были искренни парижские студенты, затевавшие революцию 1968 года с лозунгом «Будьте реалистами — требуйте невозможного!» и «Красной книжкой» Мао в кармане. Их уж точно нельзя обвинить в том, что они в обмен на восхищение Мао пытались получить дешевые кредиты. Какие, к черту, кредиты от китайцев в разгар их «Культурной революции»!
Но даже если допустить, что истинным мотивом Арахамии стали кредиты для «Большого строительства» в обмен на похвалу в адрес председателя Си, как можно его в этом упрекать?!
Презентовать пафосную книгу диктатора в обмен на преференции — это не Арахамия придумал. К примеру, в 2003 году в Украине торжественно презентовали «Рухнаму» «Туркменбаши» Сапармурата Ниязова. Ну а как иначе? Разве можно было упустить шанс донести до украинцев, что Марка Лициния Красса погубили туркмены. И колесо вкупе с телегой изобрели тоже они. И первая выплавка руды — тоже за ними. Как можно было такое упустить?! Особенно если Ашхабад — четвертый в мире экспортер топливных ресурсов.
И ведь это лишь Туркменистан! Что же говорить о Китае, мировой супердержаве? Конечно, нужно славить и их систему, и их нынешнего «кормчего». При этом не замечая, что в Китае есть лагеря для мусульман-уйгуров, цифровая диктатура и подавление свобод. В конце концов, realpolitic неизбежно наталкивается на необходимость разделить экономику и «все остальное».
Очарование цифрами
Если бы не заявление Арахамии о том, что он проникся мудростью председателя Си еще год назад, можно было бы подумать, что глава фракции «слуг» вдохновился недавней публикацией в Nikkei Asia.
Там 1 июля этого года выпустили статью «100-летняя история КПК с точки зрения ВВП: правление, поддерживаемое экономическим ростом». «Сформированная 13 людьми в 1921 году, организация значительно расширилась и теперь соперничает с США за мировую гегемонию. Правление партии пережило множество бурных периодов и событий, таких, как «Большой скачок», «Культурная революция» и разгром на площади Тяньаньмэнь. А в последние десятилетия ее поддерживал рост экономики страны, которая сейчас является второй по величине в мире. Вот вам взгляд назад на свет и тень истории партии, которая во многом изменилась на протяжении поколений и теперь устремляется к авторитарному правлению», — так начинается этот текст, в котором главную роль играют цифры.
После смерти Мао Цзэдуна в 1976 году ВВП Китая составлял $154 млрд. В 2002-м, когда кресло генсека занял Ху Цзиньтао, заявивший об особом внимании к устранению неравенства, ВВП Китая составлял уже $1,5 трлн — огромный скачок. В 2012-м, когда к власти пришел Си Цзиньпин, китайский ВВП достиг отметки $8,5 трлн.
С тех пор рост лишь набирал обороты. 2020-й, несмотря на локдауны, Китай завершил с ВВП $14,7 трлн. А в I квартале этого года данный показатель вырос на 18%, побив рекорд, зафиксированный в I квартале 1993-го: 15%.
Слеп, как Фейхтвангер
Все это может казаться безумно притягательным. Примерно так же, как перед II мировой казался притягательным промышленный рост в Третьем Рейхе и СССР. Тогда на Западе некоторые интеллектуалы даже купились на эту «витрину». О «шероховатостях», конечно, писали, видели проявления «обожествления личности» правителей. Но в целом подавали картину происходящего с благосклонностью: эксперимент как бы доказывал свою состоятельность.
Лион Фейхтвангер, написавший книгу «Москва, 1937 год», даже пенял своим зарубежным коллегам, что они «придираются к Советскому Союзу». Фейхтвангер лично присутствовал на процессе над «троцкистами» и заявил, что процесс «убедил меня в виновности обвиняемых». Да, именно так. А что до диктатуры, то немецкий писатель не без удовольствия пересказал шутку одного советского филолога: «Демократия — это господство народа, диктатура — господство одного человека. Но если этот человек является таким идеальным выразителем народа, как у нас, разве тогда демократия и диктатура — не одно и то же?».
По заданию Сталина печать книги «Москва, 1937 год» организовали всего за сутки. С тиражом — не скупились. Политическая близорукость, превращающая человека в «полезного идиота», всегда неплохо оплачивалась тоталитарными режимами.
Речь не о том, что корректно уподоблять сегодняшний Китай Советскому Союзу сталинских времен. Речь о том, что в долгосрочной перспективе достижения тоталитарных государств могут оказаться не такими радужными, как это видится на более коротких отрезках времени. И в условиях такой неопределенности всегда важно помнить о жертвах, которые вожди легко приносят на алтарь «процветания».
Кого назначат «уйгурами» в Украине?
Один из комментаторов в Twitter, взявший себе ник по имени протагониста романа Германа Гессе «Игра в бисер» — Йозеф Кнехт, написал после публикации «Синьхуа»: «Судя по интервью Арахамии, нам стоит готовиться фактически к одной правящей партии «Слуга народа», нескольким партиям-сателлитам и запрету оппозиционности. А также готовьтесь к смертной казни».
Преувеличение? Наверное. Но все же показательно, что опыт возвышения Китая нередко вдохновляет людей, склонных к насилию. К примеру, Брентон Таррант, убивший 51 человека в новозеландском Крайстчерче, назвал КНР государством, которое по своим социальным и политическим ценностям стоит ближе всего к нарисованному им идеалу. «Увеличивает ли этническое разнообразие мощь государства? Китай будет доминирующим государством этого века, — пишет Таррант в своем манифесте. — Как же они добились этого, когда никакого разнообразия у них нет? Разнообразие не дает никакой силы. Ее дает единство, цель, доверие, традиции, национализм».
Вряд ли он прав в выводе, но он прав в том, что руководство Китая пытается унифицировать страну — социально, национально и политически, — сделав ее граждан послушными винтиками.
В 2018-м Пекин признал наличие в стране «воспитательных учреждений», где уйгурам-мусульманам «помогают привести в порядок мысли и исправить поведение». Комиссия ООН по правам человека в августе того же года получила информацию о том, что именно делают «воспитанники» для достижения этой «благой» цели: они поют революционные песни, изучают идеи Си Цзиньпина и говорят на китайском языке, который им не родной.
По словам же 29-летнего Аблета Турсуна Тохти, который провел в лагере всего месяц (удача, которую можно объяснить лишь тем, что это был еще ранний этап нарождающейся системы «перевоспитания»), их заставляли исполнять песню «Без Компартии не может быть нового Китая» и учить китайские законы. «Тех, кто не мог их правильно рассказать наизусть, избивали», — говорит он. Экзекуцию устраивали и тем, кто был недостаточно резв на утренней пробежке. Их заводили в специальную комнату с двумя охранниками: «Один бил ремнем, второй — просто пинал».
В целом, согласно данным комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации, в «лагеря перевоспитания» отправили от 800 тыс. до 2 млн мусульман — уйгуров и казахов.
Может, Арахамия, когда говорил о том, что будет перенимать опыт КПК, имел в виду, что ради достижения всеобщего благоденствия недовольных «слугами» украинцев нужно отправить на перевоспитание в лагеря?
А сам он кем бы был?
Ладно, оставим в покое формулу «Лес рубят — щепки летят». Ясно же, что глава фракции «слуг» не это имел в виду. Тогда что? Может быть, блистательные основы партийного строительства? Он ведь, как пишет «Синьхуа», «высоко оценил тот факт, что, несмотря на огромную территорию Китая, КПК представлена в каждом населенном пункте страны», и «этот опыт непременно нужно перенимать». Увы, опыт партстроительства в Поднебесной не исчерпывается географией.
Есть еще принципы. Один из них состоит в том, что внутри КПК существует так называемая «партия кронпринцев». Так называют неформальную группировку детей и родственников представителей высшего руководства КНР. Нынешний руководитель страны, по мнению независимых экспертов, типичный «кронпринц» — сын видного деятеля КПК Си Чжунсюня. В 1959-1962 годах тот был зампредседателя Госсовета КНР. Потом, правда, попал в опалу. Прошел тюрьму, но в 80-х стал членом Политбюро ЦК КПК. В общем, династия. Может, это то, что следовало бы перенести «слугам» на украинскую почву?
Правда, если бы это осуществили до последних президентских выборов, еще вопрос, удалось ли бы самому Арахамии попасть во власть. Потому что КПК — это про удержание власти в стране с использованием инструментов, лежащих за пределами демократического канона.
И про коррупцию
Возможно, Арахамия имел в виду блистательный опыт борьбы китайских властей с коррумпированными чиновниками? По слухам, таких там не только казнят, но и сразу же после этого «разбирают на запчасти» в специально оборудованных реанимобилях. И это дело в Поднебесной поставлено на поток.
Но и тут есть свои нюансы. Задолго до успеха «кронпринца» Си Китаем правила «шанхайская клика», олицетворением которой был председатель КПК Цзян Цзэминь. В 2003 году он ввел в руководство КПК массу своих людей. Но потом отлаженный механизм начал давать сбой. И когда Цзян Цзэминь ушел с поста главы КНР, то, как говорили в кулуарах 17-го партсъезда, «самого Цзян Цзэминя и членов его семьи не привлекли за коррупцию только потому, что это бросило бы тень на всю партию».
Си Цзиньпин, ставший генеральным секретарем партии в ноябре 2012 года, развернул «антикоррупционную» кампанию, пообещав расправиться с «тиграми» и «мухами» — как влиятельными лидерами, так и чиновниками низкого уровня. Однако, затея, как пишет Nikkei Asia, «также имела аспект политической борьбы, так как многие партийные кадры, дистанцировавшиеся от Си, стали мишенью».
Несмотря на, казалось бы, драконовские меры по борьбе с этим злом, Пекин — с его «особым» партийным устройством — так и не смог подняться хотя бы в первую 50-ку стран в рейтинге восприятия коррупции. Он делит 78-ю строчку вместе с Кувейтом и Бахрейном. Это, конечно, лучше, чем 117-е место Украины, но вряд ли повод для того, чтобы брать Китай за образец.
Особенно если учесть, что в год прихода товарища Си к власти КНР занимала 80-ю ступеньку. Столько лет, столько усилий — и никакого «Большого скачка». Это неудивительно — проблема лежит внутри самой системы.
Резюмируя: пока не очень понятно, какой именно опыт КПК пришелся по душе Арахамии. И как именно «слуги» собираются переносить его с берегов Янцзы на берега Днепра. И что вообще общего у наших стран, кроме того, что обе находятся на планете Земля и торгуют друг с другом?
А, ну да! И там, и там есть правящая партия. И для каждой, как сказал Арахамия, девизом является служение народу. Все, теперь сошлось! Страна может спать спокойно. Если, конечно, не думать о кредитах, которой ей придется Пекину отдавать. Скорее всего — украинской землей.
