5 октября 1922 года Украинский национальный хор с большим успехом выступил в престижном концертном зале Карнеги-холл в Нью-Йорке. Именно тогда американская публика впервые услышала «Щедрик» Николая Леонтовича. А в 1936 году американский композитор украинского происхождения Питер Вильговский переписал на английский язык текст произведения. Так появилась песня Carol of the Bells. Впоследствии украинская щедровка пережила еще сотни редакций на разных языках и завоевала мировую известность.
Леонтович вполне мог застать мировой триумф своего шедевра. Однако ранним утром 23 января 1921 года его жизнь оборвала пуля, выпущенная из винтовки чекиста Афанасия Грищенко. Композитору тогда было всего 43 года.
Сhas News пообщался с Ларисой Семенко, заведующей отделом Винницкого областного краеведческого музея и исследовательницей жизненного пути Николая Леонтовича, и рассказывает детективную историю гибели величайшего украинского композитора.
Николай Леонтович родился в 1877 году на Подолье в семье деревенского священника. Окончив духовную семинарию, он устроился на работу сельским учителем и самостоятельно совершенствовал музыкальное образование. В 1904 году Леонтович переехал на Донбасс, где преподавал музыку в железнодорожной школе города Гришино (сейчас Покровск), но вскоре вернулся домой и работал преподавателем пения в Тульчинском епархиальном женском училище.
В последующие десять лет Леонтович подружился с композиторами Болеславом Яворским и Кириллом Стеценко, периодически посещал Киев и Москву, и создал много хоровых обработок, быстро завоевавших популярность. В том числе и «Щедрик», который 29 декабря 1916 года впервые исполнил на публике студенческий хор университета Св. Владимира в зале Киевского купеческого собрания (сейчас — помещение Национальной филармонии Украины).
Самая известная работа Леонтовича — «Щедрик». Однако в его творчестве есть много других композиций, например, песня «Дударик»
После революции Леонтович переехал в Киев, где начал активную деятельность как дирижер и композитор. Однако когда 31 августа 1919 года столицу захватили деникинские войска, композитор, спасаясь от преследований, вернулся на родное Подолье. Сначала — в Каменец-Подольский, где тогда фактически находилась столица УНР, а затем и в Тульчин.
В это время творчество композитора уже стало хорошо известным и за пределами Украины. В марте 1919 года Директория отправила в зарубежное турне Украинскую республиканскую капеллу во главе с дирижером Александром Кошицем, в репертуаре которой ведущее место занимали произведения Леонтовича. Симон Петлюра считал, что знакомство с украинской культурой европейцев усилит позиции Украины на мирных переговорах в Париже. В течение года капелла с большим успехом выступала в Чехословакии, Австрии, Швейцарии, Франции, Бельгии и других странах.
Летом 1920 года из-за финансовых сложностей капелла распалась. Часть музыкантов сформировала Украинский хор им. Леонтовича, который с успехом выступал в Германии и Испании, а затем в Тунисе и Алжире. На концерте в Мадриде в ноябре 1921 года украинские песни слушали испанская королева Виктория Евгения, несколько баварских принцев и принцесс. А Украинский национальный хор, который возглавлял Кошиц, в сентябре 1922 года отправился в турне по Америке.
Сам композитор в это время занимался в Тульчине небольшим хором. 13 января 1921 года Николай Леонтович отправился навестить своего отца, жившего в селе Марковка. И в Тульчин Николай Дмитриевич уже не вернулся.
О смерти известного композитора в архивах почти не сохранилось материалов. Однако детали убийства можно реконструировать благодаря воспоминаниям очевидцев. Многие из них по горячим следам записал Игнат Яструбецкий, товарищ Леонтовича, который в феврале 1921 года в Марковке пытался выяснить обстоятельства трагедии и собрать творческое наследие композитора. Результаты бесед с его отцом, милиционерами и другими очевидцами он подробно записал в дневнике. Частично им пользовались и советские исследователи в работах, посвященных Леонтовичу, однако много важной информации они опускали. Особенно касательно личности убийцы. Во времена СССР его обычно изображали обычным грабителем или петлюровцем.
Только после провозглашения независимости исследователи обнаружили в архивах информацию, что Грищенко на самом деле был агентом ЧК. А вначале 2000-х Лариса Семенко отыскала оригинал дневника Яструбецкого, который хранился у его внука. После этого и удалось реконструировать детали убийства Николая Леонтовича.
Композитор отправился из Тульчина 13 января. По дороге к отцу он несколько дней гостил в селе Стражгород в семье своей ученицы Надежды Танашевич и только 22 января прибыл в Марковку. Там находились его 33-летняя сестра Виктория и 17-летняя дочь Галина.
В тот же день, около шести вечера, во двор заехала подвода. В дом постучали двое мужчин, попросившись переночевать. Один из них, как пишет Яструбецкий, молодой блондин, представился информатором Гайсинской ЧК Афанасием Грищенко. Он рассказал, что занимается борьбой с бандитами (фактически восставшими против большевиков крестьянами) и настойчиво просил проверить документы с большим количеством печатей. В селе чекист боялся ночевать, а в доме священника мог найти убежище. Вторым мужчиной оказался извозчик Федор Грабчак из соседнего села.
Дмитрий Феофанович, отец композитора, гостям не отказал и накрыл стол. Как рассказывает исследовательница, Грищенко вел себя очень эмоционально и возбужденно, а его разговор с хозяевами быстро перерос в спор по политическим вопросам.
Когда отец Дмитрий пожаловался, что из-за отсутствия тягловой силы никак не засеять поля, чекист посоветовал провести контрибуцию лошадей у тех, кто их имеет. В ответ Николай Леонтович справедливо заявил, что реквизиции могут вызвать недовольство населения и привести к восстанию. Кроме того, он утверждал, что бандитизм, с которым должен бороться Грищенко, как раз и вызван действиями власти, и упрекал, что в городах многие фабрики и заводы остановились. Чекисту такие разговоры не нравились. Он, напротив, стоял на позициях большевиков и призвал уничтожать выступающих против советской власти «бандитов».
«Николай Леонтович, как пишет Яструбецкий, клал своего собеседника на лопатки. Когда отец Дмитрий вышел на улицу во время этого разговора, с ним вышел и Федор Грабчак. И он тоже заметил, что этот господин «режет коммуниста», — рассказывает Семенко.
Интересно, что содержание этого разговора в советское время передавали совсем по-другому. Так, в книге Василия Дьяченко о Леонтовиче, впервые изданной в 1942 году, Грищенко хвастался, что служил у Петлюры и Деникина. А Иван Головченко, министр внутренних дел УССР в 1962—1982 годах, в своей статье о гибели композитора, ссылаясь якобы на его дочь, утверждал, что «Леонтович защищал Советскую Украину, резко критиковал петлюровщину и петлюровские банды, которые тогда бродили территорией Подолья, терроризируя население». О том, что Грищенко действительно работал в ЧК, конечно, никто не писал.
Как рассказывает Семенко, постепенно хозяева поняли, что Грищенко много лжет. Так, он называл себя крестьянином, хотя был совсем некомпетентным в вопросах крестьянского быта. А говорил он по-русски с очень сильным украинским акцентом.
Разговор за столом продолжался до полуночи. После чего и гости, и хозяева легли спать: отец Дмитрий с дочерью и внучкой в одной комнате, в другой — Грищенко и Николай Леонтович, а извозчик Грабчак — в другой.
В 7:30 все в доме очнулись от выстрела. Забежав в соседнюю комнату, Дмитрий Феофанович увидел раненого в живот сына и Грищенко, который стоял в нижнем белье и перезаряжал ружье. Чекист заматерился, схватил отца за шею и вывел из комнаты. Грабчаку он велел связать руки хозяина, его дочери и внучки.
«Грищенко обругал Грабчака, что тот плохо вяжет руки, а сам вернулся к Николаю Леонтовичу. Отрывками семья слышала: «За что ты меня убиваешь? За это, за это!», — рассказывает Семенко.
Грищенко забрал 5 тысяч карбованцев разной валютой, в основном еще царских времен, и только 128 советских. Безуспешно искал золото, проверял, есть ли на руках кольца. Забрал он даже часть одежды, в том числе и шубу священника, которой хозяева дали укрыться ночью. После этого чекист сел на подводу и приказал Грабчаку уехать.
Ранение композитора оказалось смертельным. Отец стал звать на помощь. Первым прибежал учитель Арсен Сырочинский, а следом и другие крестьяне. Они бросились вдогонку убийцы. Подводу Грабчака, который ехал очень медленно, догнали. Но Грищенко там уже не было. Он оставил мешок с награбленной одеждой и скрылся. Крестьяне хотели совершить самосуд над извозчиком, но их удержал Сырочинский.
В тот же день в село приехали милиционеры из Теплика и Киблича (ближайшие к Марковке административные центры). Началось следствие. Спустя несколько дней в милицию обратился глава еврейской общины Теплика, который сообщил, что в его доме скрывается преступник. Туда отправился наряд во главе с начальником местной милиции Константином Волковым. Однако Грищенко отказался сдаваться и открыл огонь.
«Грищенко дверь не открывал, а начал стрелять. Одна пуля пробила одежду Волкову, а второй был тяжело ранен милиционер Твердохлеб», — рассказывает Семенко.
Сведения об этой перестрелке стали единственным документом, сохранившимся в архивах об убийстве Леонтовича. В рапорте милиции Гайсинского уезда сообщалось, что «в ночь на 23 января агент уездной ЧК Грищенко выстрелом из винтовки убил сына священника с. Марковка Николая Леонтовича 43-х лет, у которого Грищенко ночевал, и 26 января Грищенко, скрывавшийся в г. Теплик, при преследовании его чинами милиции выстрелом из винтовки ранил в живот милиционера Твердохлеба».
Тогда Грищенко удалось скрыться. Впоследствии Волков расскажет Яструбецкому, что чекист совершил еще несколько грабежей в окрестностях и вроде бы его зарубил лопатой кто-то из обворованных крестьян. Однако, как рассказывает Семенко, эти данные очень сомнительны, поскольку есть сведения, что много лет спустя Грищенко снова видели в Теплике.
В истории об убийстве Леонтовича еще много белых пятен. Не вызывает сомнений, что убийца служил в ЧК. Уже после провозглашения независимости исследователи нашли в Государственном архиве Винницкой области документы, согласно которым Грищенко в начале декабря 1920 приняли на работу в Гайсинскую ЧК как районного информатора, спустя неделю его отправили в командировку и выдали на секретные расходы 5 тысяч карбованцев, а уже 21 января он вернул эти средства. С учетом больших проблем с делопроизводством того времени, возможно, в документе была ошибка с датой и чекист вернул именно те деньги, которые украл в доме Леонтовичей.
Сегодня большинство исследователей считают, что Грищенко застрелил композитора по политическим мотивам. Возможно, убийство явилось следствием напряженного разговора накануне или чекист заранее получил соответствующую задачу своего руководства. Тем более, что в течение 1918 — начала 1920-х годов произошло еще несколько загадочных убийств деятелей украинской культуры, которые власть приписывала обычным грабителям. В пользу версии политического заказа говорят и воспоминания Надежды Танашевич. По ее словам, на одном из последних концертов в казарме Леонтович забыл портфель с документами, а когда вспомнил о нем, оказалось, что в нем кто-то шарил. В портфеле вроде бы были билеты для выезда за границу, а большевики этого, по всей вероятности, не хотели допустить.
Так же очень странно выглядит и поведение Грищенко. Как рассказывает Семенко, чекист знал, что Леонтович время от времени наведывается к отцу. Грищенко и раньше видели в Марковке, однако он никогда не просился переночевать в доме священника. А 22 января извозчик должен был отвезти Грищенко из Киблича в Теплик, но тот приказал завернуть в Марковку, которая была не по дороге. Поэтому, вполне возможно, активные действия милиции после убийства композитора спутали чекисту руки.
