«Я за. Я считаю, что это будет одна из фундаментальных вещей, что нам нужно избавиться от кириллицы и перейти на латиницу». Это двадцать одно слово, сказанное Алексеем Даниловым, секретарем СНБО, в ответ на вопрос о целесообразности перехода на латинский алфавит, вызвало оживленные дискуссии.
Впрочем, озвученная госслужащим идея не нова. Например, всего два месяца назад Институт языкознания НАН Украины спрашивал своих подписчиков о целесообразности латинизации украинского языка. Пост набрал более 700 комментариев, но большого хайпа не вызвал. Одно дело, когда с такими мыслями выступают профильные специалисты, и совсем другое — когда топ-чиновники.
Вряд ли баталии в соцсетях получат хоть какое-то продолжение в практической плоскости, однако в украинской истории было три случая, когда переход на латиницу обсуждали вполне предметно. И аргументы сторон с тех пор сильно не изменились.
В 1834 году галицкий священник и языковед Иосиф Лозинский опубликовал статью «O wprowadzeniu abecadła polskiego do piśmiennictwa ruskiego», в которой предложил перевести украинский язык на польский вариант латинского алфавита — абецадло. Он отстаивал принцип «в письме видеть глазами то, что в языке слышим ушами», то есть максимальное приближение литературного языка к народному. Ведь церковнославянская кириллическая азбука, которой тогда пользовались в Галичине, для этого плохо подходила. В ней было по несколько букв для обозначения звуков «э», «е», «и», хотя в языке того времени старославянские различия в произношении звуков, которые когда-то передавали эти буквы, давно исчезли.
Выход из этой ситуации Лозинский видел не в модификации кириллицы, а в переходе на польское абецадло. По мнению деятеля, латиница лучше передавала на письме живой украинский язык и способствовала бы его популяризации в Европе. «Кириллица есть одеждой мертвого языка, а латиница — живых языков», — писал священник. А чтобы доказать правильность своих предложений, в 1836 году он издал этнографическую работу «Руське весілля» (Ruskoje wesile), напечатанную латинскими буквами.
Однако у Лозинского сразу появилось много оппонентов. Они утверждали, что кириллица не так уж сложна и лучше подходит для передачи «руської мови» (украинского языка) на письме. Кроме того, переход на латиницу сделал бы написанные в Галичине произведения непонятными для жителей Поднепровской Украины, ускорил бы полонизацию и прервал бы древние литературные традиции, которые тянутся еще со времен Киевской Руси. Правда, противники латиницы разошлись в своих взглядах на будущее кириллицы. Так, историк Денис Зубрицкий, представитель консервативного направления, отстаивал использование на письме церковнославянского языка, а Маркиян Шашкевич, один из основателей «Руської трійці», выступал за приближение книжного языка к разговорному.
Несмотря на победу в первой «азбучной войне» сторонников кириллицы, от использования латиницы полностью так и не отказались. По подсчетам Ивана Франко, к 1859 году вышло 79 произведений, напечатанных латинскими буквами. Попытки их использования были даже в подроссийской Украине. Так, в 1844 году друг Тараса Шевченко иллюстратор Яков де Бальмен подарил поэту рукописную версию «Кобзаря» в польской транскрипции.
Однако громких дискуссий эти прецеденты не вызывали. Пока в начале 1859 года в Вене не вышла написанная на немецком языке брошюра чешского слависта и по совместительству секретаря австрийского министерства образования Иосифа Иречека «О предложении писать по-русински латинскими буквами». В отличие от Лозинского, он предлагал ввести латиницу не польского, а чешского образца. Однако главный аргумент остался тот же — церковнославянская кириллица не годится для передачи на письме украинского языка.
За предыдущие 25 лет этот аргумент не утратил актуальности. В 1830-х годах в Галичине произошло несколько попыток ввести упрощенную кириллицу, однако впоследствии в языковом деле возобладало консервативное течение. Поэтому в начале 1850-х зародилось так называемое «язычие». Его апологеты пропагандировали использование старого церковнославянского языка с вкраплением слов и небольшого количества украинизмов и полонизмов. Такая искусственная речь населению была мало понятной, а ее использование правительственными кругами расценивалось как проявление российского влияния в Галичине. Поэтому Иречек, агитируя за переход на латиницу, отмечал, что пока «русины пишут и печатают кириллицей, будет у них все проявляться склонность к церковнославянщине, а также к российщине, и само существование «руської» (в данном контексте — украинской — Прим. ред..) литературы будет попросту вопросом».
Однако если Лозинский объяснял свое предложение сугубо благими намерениями, то за предложением Иречека стоял наместник Галичины Агенор Голуховский, поляк по национальности. Он уже давно пытался показать украинцев русофилами и врагами Австрийской империи, выступал за роспуск кафедры русской словесности в Львовском университете и за запрет преподавания украинского языка в начальных школах. Поэтому неудивительно, что предложенный план перехода на латиницу в Галичине расценили как очередную атаку поляков на украинский язык и греко-католическую церковь. В июне 1859 года правительственная комиссия, сформированная как из чиновников, так и из местных культурных деятелей, большинством выступила против перехода на латиницу. Против, в том числе, проголосовал и Иосиф Лозинский.
Некоторые известные украинцы пользовались латиницей и дальше. Например, Михаил Драгоманов после вынужденной эмиграции из Российской империи издал в Женеве польским алфавитом поэму «Мария» Тараса Шевченко. Однако все эти попытки не прижились. Так же осталось в прошлом и «язычие». Его оторванность от простых людей в конце 1890-х годов осознали даже галицкие москвофилы и перешли на русский язык. А победили в языковом противостоянии сторонники фонетического правописания украинского языка, которое в 1895 году сделали обязательным для преподавания в галицких школах.
В Поднепровской Украине наибольшую огласку попытки перейти на латиницу получили в 1920-х годах. После прихода к власти коммунисты продолжали мечтать о мировой пролетарской революции, которая до основания снесет границы между государствами. На этом фоне зародилась идея объединения всех языков в один, а первым шагом на этом пути считали унификацию письма на основе латинского алфавита как наиболее распространенного в мире. Подобные мысли разделял и нарком просвещения СССР Анатолий Луначарский, который запустил латинизацию языков национальных меньшинств, в первую очередь тех, что использовали арабское письмо.
В Украину такие правительственные инициативы не дошли, однако идею поддержала часть отечественных писателей. В 1922 году вышел первый и единственный номер журнала футуристов «Semafor u majbutnьe » («Семафор в будущее»), в котором часть материалов напечатали латиницей. А в 1923 году писатель Сергей Пилипенко в журнале «Красный путь» опубликовал «Odvertyj lyst do vsih, xto cikavytьsja cijeju spravoju » («Откровенное письмо ко всем, кто интересуется этим делом»). Он писал, что унификация алфавитов — это дело ближайшего будущего и будет решена во время великой социалистической перестройки. «Человечество должно одинаково писать, чтобы тратить меньше времени на ознакомление с другими языками», — отмечал писатель, а потому советовал не терять времени и как можно быстрее запустить переход украинского языка к использованию латинского алфавита. Его идеи поддержали писатели Майк Йогансен и Иван Ткачук, хотя каждый из них предложил собственный вариант латиницы.
На официальный уровень дискуссии вышли в 1925 году, когда Народный комиссариат просвещения создал комиссию для упорядочения украинского правописания. В мае 1927 года в Харькове для обсуждения разработанного ею проекта созвали Всеукраинскую конференцию по правописанию, куда пригласили делегатов и из Галичины. Второй день работы посвятили вопросу перехода на латиницу, однако этот вариант в конце концов отвергли. По одним данным, против проголосовало большинство участников конференции, а по другим — голоса почти разделились. Сторонники кириллицы отмечали, что изменение алфавита повлечет большие финансовые затраты и осложнит взаимопонимание с галичанами и россиянами.
В 1930-е годы от внедрения латиницы в СССР окончательно отказались. Языки, которые уже успели латинизировать, перевели на кириллицу, а сторонников этой идеи в Украине — репрессировали.
